Я для неё стал окончательно чужим, О чём поставлен был в известность в эту среду. Как бы потом моя не складывалась жизнь, Но к ней ни разу после бунта не приеду. Во мне нет злости, я ни слова не сказал, Она не первая, кто вдаль меня послала. Мне в ней глубокие понравились глаза, А ей не нравится довольствоваться малым.
Я для неё теперь никто и навсегда, Пусть будет так, вот только всё осталось прежним. Никто из нас не убегал, не пропадал, Не разбивал в сердцах последнюю надежду. Во мне все чувства к ней остались на местах, Я с нею честен был, как, впрочем, и со всеми. Она в общении достаточно проста, А вот от глаз её не сыщется спасений...
