Я познакомился с ней в баре ночного заведения. Она одиноко скучала за своим столиком, положив ногу на ногу и элегантно покуривала тонкую дамскую сигарету. В тот вечер на ней была оранжевая майка, которую слегка приподнимали упругие груди с торчащими от жары сосками, облегающие ее бедра и ягодицы такого же цвета штаны, ожерелье из сандалового дерева на шее, горящие страстью глаза, но преисполненные отчаянием и безысходностью. Странное сочетание. Одиночество и отчаяние помноженное на страсть. Знакомство с нею для меня не составляло ни какого труда, кроме как предложение своего общества. Возможно, я бы опоздал, подойди к ней минуту раньше великовозрастный с козлиной бородкой яппи, но вовремя уловив ее чарующий и манящий взгляд в мою сторону, я заставил себя оторвать свою задницу от высокого стула барной стойки и направился прямиком к ее столику. Полуподвальное помещение было накурено, духота спирало горло. Капелька пота скатилась с ее виска и медленно отправилась слаломом по неровности щеки к подбородку. Я подошел и узнал самую важную для меня информацию, которую она мне могла сообщить из своей автобиографии, а именно ее имя. Этого стало достаточным, чтобы у нас появились общие темы для обсуждения и чтобы наши одиночества в загадочной точке пересеклись. Ей было тридцать три, а ее сыну двенадцать. Она целовалась лучше всех других женщин, которые когда либо были в моей жизни. Страстно и чувственно. Сладкие пухлые губы и проворный язык владели техникой французского поцелуя в совершенстве. А ее мягкое и нежное тело любезно принимало все то, что я в него погружал. Ее сын, когда я вышел из спальни за глотком прохладной воды в знойное июльское утро, завтракал овсяными хлопьями с молоком, болтая своими ногами, обутыми в сандали за обеденным кухонным столом. Он окинул меня оценивающим взглядом, не отрываясь от своего занятия поглощения лакомства, но употреблял свой рацион без особого удовольствия, как то слишком привычно и безэмоционально, нежели другие дети его возраста. Солнце уже вовсю палило на город, а вид из окна третьего этажа хрущевской трущебы частично загораживал близко посаженный к стенке дома ясень. Форточка обычного окна была приоткрыта и через нее были слышны двигатели и гудки клаксонов проезжающих по проспекту машин. Облако приоткрыло солнце в нужном ракурсе и луч, пробившийся сквозь кроны деревьев осветил кухню, обнажив теневую сторону хозяйственной жизни. Пыль вздымалась от пола до потолка. - Так как ты не заставлял кричать и стонать мою маму ни один мужчина побывавший в ее спальне и проведший там целую ночь. - сказал мне мальчик. Он был худощав, а его белыми волосами играли отблески небесного светила. Я сразу заметил поразительное сходство лиц матери и сына. - Ты такой первый. - продолжил он с ехидной улыбкой больше похожей на насмешку и презрение. Но я то знал, что этот юнец мною восхищался и хотел быть похожем на меня сейчас в такой же спальне с такой же привлекательной женщиной. - Только не ругай ее и не смей осуждать. И никому об этом не рассказывай. - сказал я, протянув руки к кружке с надписью "Шевалье Дю Валлон" и кувшину с водой. - Что именно? - наконец он оторвался от ложки, которой возил по дну тарелки с хлопьями и покосился на меня в ожидании откровения. - То что ты слышал за стенкой. А может быть и краем глаза видел в замочную скважину. - я сделал небольшой глоток, словно выпил не обычную отфильтрованную водопроводную воду, а пиво и уставился на него, прикрыв нижнюю часть лица полукругом кружки. Взгляд мой скользнул на надпись с другой стороны. " один за всех и все за одного" гласила она на французском. - Даже не собирался. - отрезал он и продолжил вяло жевать без всякого энтузиазма. - Думаешь я не догадываюсь, что это станет предметом ваших обсуждений с твоими дружками? Он не ответил. - Она водит меня к репетитору английского языка. - Хорошо. Любишь языки? Нравится английский? - А после занятий отправляет меня домой, а сама остается у него на несколько часов. А когда приходит, то сразу закрывается в ванной. Иногда я слышу как она плачет по ночам. - парень явно проигнорировал мой вопрос, ведя свою тему. Я принял тактику ему не мешать. - Так бывает в жизни. Не суди строго. Фразу " вырастишь - поймешь" уже слышал? - спросил я его и стал наблюдать за его реакцией. Он смотрел в сторону темного длинного коридора, будто не обращая внимания на меня, будто меня здесь вообще не было и он говорил с своим воображаемым другом, таким который бывает у некоторых отроков в таком возрасте. - Но это ничего. Был был он хотя немного такой как ты. Ты гораздо симпатичнее. Но это не имеет никакого значения. - он оглядел как я разминая торс подергиваю мышцами груди и рук. - Полоски теста для определения беременности в нашем мусорном ведре каждую неделю это норма. Ты когда нибудь видел тест для беременности? Знаешь, а такие бывают. - Пока не приходилось еще. - я отрицательно покачал головой и вспомнил события месячной давности, когда одна длинноногая секретарша пыталась меня оповестить о своем интересное положении. - Откуда ты взял, что это тест на беременность? - спросил его я. - На коробке написано. Та что в ванной. Хочешь я тебе покажу? - монотонно произнес он, и это мне напомнило интонацию Дастина Хофмана в фильме " Человек дождя". Такая же беспристрастная и равнодушная не зависимо от окружающих обстоятельств. - Поди, твои старшеклассницы уже такими пользуются? - усмехнулся я. - У нее аллергия на барьерные контрацептивы, а пить таблетки часто нельзя. - Ты знаешь что такое беременность? - Я читаю учебник по анатомии и еще кое чего. - Хочешь стать врачом? - Просто хочу знать когда женщина действительно беременна. - Тебе еще рано об этом знать. Думай о другом пока есть время. Оно слишком быстро бежит, чтобы тратить его на всякие глупости. - Все так говорят. И ты тоже. - сказал он, и это прозвучало как " И ты, Брут!". Оборот разговора переставал меня интересовать все больше и больше, а сухое горло требовало воды. - Ты умный парень. - заключил я и прищелкнул пальцем. - Она остается у него после каждого занятия, но я точно знаю что они обсуждают мою успеваемость. О моих проблемах и неудачах мои близкие и друзья могут только догадываться. Поводом станет только дурное расположение духа. Зато все бармены города в курсе дел. А барменши довольны мною с утра. Знакомство с женщиной имеет свойство продолжаться ровно также как и заканчиваться после самого основного. Но у меня никогда бы не хватило мужества признаться кому то в том, что гложит меня и дерет мою душу изнутри, дабы не показать перед окружающими свою слабину. Обычно я просто пью несколько кружек Будвайзера и выгружаю свои бытовые волнения по щелканье фисташек одноразовому другу и собеседнику, пусть даже и зная, что он меня не поймет и ему на меня глубоко наплевать. - Знаешь, если бы ты пришел к ней еще раз и опять вы бы не дали мне спать всю ночь, как это было сегодня, а я, серьезно, почти не смыкал глаз, а потом еще раз и еще раз ты появился здесь, то мы вполне бы могли взять тебя на какие нибудь выходные за город, и я научил бы тебя пускать деревянные лодочки и кораблики в пруду. - Я подумаю. - неохотно попытался отвертеться я. "Ты не смыкал глаз, а твоя мамаша не смыкала бедер почти до рассвета, и еще мне не хотелось бы провести уикенд своей рабочей недели как при мерный семьянин, жаря барбекю с прелестной особой средних лет и ее мальчишом, который как и все дети его возраста ковыряются в камышах, пока родители наверстывают упущенное в городских спальнях их малогабаритных квартир." - Очень заманчиво. - Ты обязательно подумай. И я ненавижу английский, а она говорит, что это нужно и сейчас его все учат, а потом он непременно пригодится. Ненавижу Англию. Если бы немецкие ракеты были бы поточнее и помощнее, может быть мне бы не пришлось учить их идиотский язык. А она бы не плакала иногда по ночам. Но у меня все равно ничего не получается. Не то чтобы совсем ничего, но пока плохо. - В школе проходите вторую мировую? Любишь книги про войну? - спросил я и поставил кружку на стол, вытерев мокрый подбородок. - Ненавижу английский. - вздохнул он глубоко словно старик или солдат, только что вернувшийся с поля брани, к которому все пристали тут же с расспросами как и что там было. Я вернулся в спальню. Она сладко спала. Ее золотые локоны были раскиданы по подушке, а тело лежало посреди кровати, примяв скомканные белые простыни, влажные от нашего пота. Она не стыдилась и не пыталась прикрыть ни один свой срам по пуританским меркам. Я тихо оделся. Телефон брякнул, и это заставило приоткрыть ее сонные глазки, одновременно испачкав подушку не смытой косметикой. - Ты позвонишь мне? - спросила она, щурясь и оглядев меня с ног до головы, будто удостоверившись правильный ли был выбор сделанный ею накануне. - Да. - равнодушно ответил я. - Так позвонишь? - Да. - Если ты не позвонишь, я сама тебе позвоню. - сказала она и прикусила свои губки, чтобы прилить к ним кровь, которая сделает их небывало алыми и желанными. - Хорошо. - ответил я и положив телефон в карман и поцеловав ее в эти соблазнительные уста, вышел из комнаты. Дверь за мной закрывал мальчик. Он долго смотрел мне в след, пытаясь уловить мой парфюм, который разнесся по душной парадной, когда я сбегал вниз по лестнице.
Обычная утренняя зарисовка. Изложено мастерски. Читается легко и интересно. Но я бы отметила некоторое самолюбование автора и мальчик излагает мысли слишком не по-детски. немного проще воспринималось бы реалистичней. В целом понравилось. Пишите ещё.
Меньше головной боли с мальчиками
