Пью… Раз за разом наполняю бокал белым полусладким и залпом выпиваю до дна не чувствуя ни аромата ни вкуса. После хватая мятый, небрежно скомканный листок и видавшую виды чернильную ручку начинаю писать. Хмельные, где-то с перепутанными словами-буквами строки одна за одной ложатся на этот лист. Письмо… опять оно, недописанное, недосказанное… письмо которое никогда не будет доставлено адресату, просто потому что у меня не хватит смелости отправить его, да и к чему, зачем отправлять… Белое, полусладкое… и снова полный бокал. Какой он по счету? Пятый? Десятый? Это уже не имеет ни малейшего значения… И ни что уже не имеет значения, ни дождь, стучащий по подоконнику, словно бы наигрывающий одну из полузабытых мелодий, мелодию наших встреч… ни дым сигарет, наполнивший эту одинокую пустую комнату словно бы туманом, а помнишь, когда-то именно в такой насквозь прокуренной комнате, слушая ту же, как нам тогда казалось наполненную чувством мелодию дождя, мы сидели с тобой и каждый миг, казался посланным свыше, каждый миг, словно бы награда за какие-то неведомые нам самим подвиги… Воспоминания… Чудовищная боль наполняет каждую клетку тела стоит только вспомнить, ощутить себя снова в том дне. Эта беспощадная боль словно бы выгрызает изнутри куски еще живой плоти, рвет на части, но всё же вновь и вновь я возвращаюсь к ней. Пусть, пусть уж лучше она, чем эта сосущая пустота, когда вокруг нет ничего. Ни страха, ни боли, ни дождя, ни сигарет с белым полусладким… Пусть уж лучше так, до боли, до крика переходящего в хрип, рвущего душу в клочья, разбивающего сердце на мириады осколков, осколков нашей любви… Осколков того, что когда-то носило гордое, нежное название МЫ…
