Чернеют ленты-строки на траурных букетах, Беззубой пастью скалится голодная земля, Вытравливает ветер последние надежды, Мне холодно и тесно в лохмотьях февраля.
Глазастые каркуньи расселись на деревьях, Овальным фотографиям старинные друзья. Пернатые историки могильной колесницы, Напишут свои книги в лохмотьях февраля.
Телесную обёртку проглотит страшный ящик, Его опустят в яму два пьяных бугая. Я брошу пару комьев согласно этикету, Запутаются слёзы в лохмотьях февраля.
Последняя отметка - кладбищенская насыпь, Срыгнет тоскою память в отверстие нуля И как-то дальше надо играть чужие роли, Двуличие скрывая в лохмотьях февраля.
Не каждому удастся увидеть свою старость, На будничной арене, воскликнув - Вуаля! Авантюрист Великий показывая трюки, Изменит мои планы в утробе февраля.
