Анатомы пышной словесности изловили поэта-лунатика, Многоваттные лампы включили, к столу привязали ремнями. Стихорезов-хирургов собрали, эскулапов прожорливой критики, Что бы вырезать мысли-мозоли рифмолюбу обросшему снами.
Всё сделали как полагается, завершился процесс трепанации. Рассмотреть захотели поближе мозговые русла-извилины. Как вдруг из открытого черепа вылетать стали птицы-затворницы, Недовольные бестии злые с перьями угольно-чёрными.
Пугали спецов-врачевателей глазами с прожилками красными, Садистской затеей взбешенные клевали их головы светлые. Исчеркали больничные стены саблезубыми строчками хищными И, устав от бесчинства такого, в оконную щель улетели.
К вечеру только оправились после шока хваленые медики И решили, как можно скорее заклепать черепную коробку Экземпляру неправильной формы, параноику - тёмному лирику И отправить домой горемыку, показав обходную дорогу.
Он шёл по отравленным улицам, по морщинам бетонного города, Не помня диковинных образов вдохновением созданных раньше. Казалось теперь всё утрачено, то, что было любимо и дорого, То, что ночью его поднимало, заставляло сильней быть и выше.
Но слышались трубные отзвуки из расщелин его подсознания. Там ко взлётам готовили крылья фантазий исчезнувших отпрыски. Заполнить пустоты согласные, возвратить силу стихосложению, Исцелить полудохлую музу своими гортанными криками.
