Любознательным мальчиком я не любил вычислений: Слишком скучно на белом чернильные цифры равнять. В заоконной свободе - там столько чудесных явлений! Там в стекляшках зеркальных – Сиянье бесчисленных солнц.
Тополиная хрупкость и бабочек пёстрое племя, Головастики в лужах, разбой воробьиный в пыли, Запах фермы коровьей, люцерны сиреневой хмели - Вот объём изучений, Меня поглощавший до пят.
А ещё, за весной - шелкопрядовых коконов яйца, Смолы зрелых садов и упавшие с веток плоды… Арифметики точность меня угнетала, и в ямбы Эту сущность земную Я жаждал всегда воплотить.
Но начальную юность внезапным покрыло ненастьем, И в плену самовольном мне горько пришлось подсчитать, Сколько прожито вёсен, и сколько принёс я несчастий, Сколько слёз я изжёг, И на сколько свободу забыть.
И впервые тревожно я к магии цифр прикоснулся, Но не понял их правды и вещие числа отверг! И опять к облакам в изумрудное небо тянулся, Пил глазами цветА И туманные дали вдыхал.
Но и юность прошла - отгуляла она, отштормила, Оттряслась в поездах по просторам великой страны. И всё чаще мой взор возвращался к забытому миру, Где жуки и козявки, Где тайны в дремучей траве.
И, уже понимая, что жизнь исчислима и свыше Нам дана, и не вправе мы Вечность себе начислять, Я пытался укрыться под детства ветвистую крышу То печалью стихов, То в тоске ностальгических снов.
Нынче памяти смута - похмельная кара на крылья, Под ногами рассыпана лет отзвеневших листва. Неусидчивым мальчиком - как эту землю любил я! Любознательным мальчиком - Как не любил я считать...
